До 1917 года имя Владимира Фролова гремело на всю Россию - он в собственной мастерской делал лучшие мозаики в стране, собрал уникальную коллекцию декоративно-прикладного искусства. Но после революции мозаику посчитали.. . излишне религиозной. Ведь ею традиционно украшали церкви. И запретили.
Храмовая мозаика ФроловаИменно Фролову это искусство обязано своим возрождением в советский период. Алексей Щусев, архитектор мавзолея Ленина в столице, так ценил его работы, что настоял: траурный зал должен быть отделан только смальтой! На эту работу Фролов потратил самое дорогое, лучшее цветное стекло: оно когда-то предназначалось для работ, заказанных Николаем II. С тех пор мозаика была официально разрешена и в советской России. Это, впрочем, не помешало новой власти дважды арестовывать художника по нелепым обвинениям, лишить его личной мастерской и дома, а затем.. . Затем предать его имя забвению.
Санкт-Петербург. Здесь находится дом и мастерская ФроловаКак спасти мозаики?Но Фролов продолжал работать. Теперь уже в мастерской Академии художеств.
И не покидал ее даже во время блокады. Ведь незаконченными оставались панно для Московского метрополитена! В конце концов мозаичист остался один - молодые ученики ушли на фронт, старики умирали от голода. Он мог бы уехать в эвакуацию, Ленсовет принял решение о прекращении работ. Но тогда погибла бы мастерская и почти готовые работы.. .
В жуткий холод в помещении с выбитыми стеклами мастер собирал свое последнее творение. Он смог даже упаковать огромное панно в несколько ящиков. - Оказывается, тогда еще не закрылась навигация, - рассказывает внук художника Владимир Фролов.
- И мозаики вывезли по Ладоге на одном из последних кораблей. Они чудом не затонули во время обстрелов, да и вообще случайно попали на борт. Один матрос рассказал потом, как это было: судно уже отплывало, когда подъехал автомобиль, из которого вышли какой-то офицер и пожилой мужчина - это был мой дед. Он буквально умолял капитана вывезти из блокадного Ленинграда ящики с панно для московского метро. Говорил, что скорее всего больше не успеет сделать ни одной работы, что эта мозаика - последняя в его жизни.. .
Был январь 1942-го. А 3 февраля Владимира Фролова не стало - он умер от истощения в блокадном городе. Ему было 68 лет, и он работал до последнего дня.
Есть в истории московского метро одна история, тесно связанная с блокадой Ленинграда, снятие которой мы сегодня празднуем. Может, она не очень эпическая, но, всё-таки я её решил напомнить, если кто не знает.
Да, причём наша история связана со станцией "Павелецкая". Которая была открыта позже - 20 ноября 43 года, до того поезда следовали по ней без остановки. Причём, тут я ещё раз отступлю от истории и сообщу, что станция "Павелецкая"-радиальная в том виде, в котором мы видим её сейчас - колонная, с центральным залом - это появилось только в 1959 году. А первые пассажиры, увидевшие её в ноябре 1943 года видели совсем другую станцию. Как она выглядела можно получить представление, подойдя к южному вестибюлю - тут сохранился участок с пилонами, а не колоннами. И построенная в 43 году станция была такой вся, и лишь в ходе перестройки шедшей после войны более 10 лет она приобрела свой нынешний вид.
1941-й. Объявлена воздушная тревога. Москвичи используют метро как бомбоубежище
Учреждения тоже перенесены в метро
Детские молочные кухни - тоже
И даже - заседания партии и правительстваО первоначальном проекте станции.После конкурса проектов станций третьей очереди за проектирование станции Павелецкая взялись архитекторы братья Веснины. Темой оформления они выбрали Донбасс – этому послужила близость станции к Павелецкому вокзалу, откуда отправляются поезда до Донецка. Станцию также предлагалось назвать «Донбасской». Проект станции был несколько похож на Маяковскую (те же колонны при глубоком заложении) и Веснины решили использовать смальтовую мозаику на своде центрального зала. Всего на станции предполагалось разместить 14 мозаик восьмигранной формы, 3 метра по диагонали.
Для выполнения эскизов мозаик Веснины обратились к Дейнеке. Он согласился. Дейнеку всё устраивало: в проекте Павелецкой мозаики должны были размещаться прямо на своде, без углублений и куполов, что позволяло рассматривать их издалека, а также размер мозаик был больше. Тема мозаик тоже была ясна, она называлась «Донбасс – Всесоюзная кочегарка».Через некоторое время эскизы были закончены. Рисунки были сделаны в таком же стиле, как и на Маяковской – пассажир как бы «подсматривал» за происходящим на земле и видел всё происходившее снизу, как из окна в потолке.
Но вмешалась война. Металлоконструкции, предназначенные для Павелецкой попали на временно оккупированную территорию. Проект станции пришлось срочно менять и делать ее без центрального зала – двухсводчатой (проект А.Душкина). Мозаики оказались ненужны. Но они были уже готовы и находились в Ленинграде. Набор их происходил в мастерской В. Фролова. По существующей легенде он сумел несколько готовых отправить в Москву с последними эшелонами, прорвавшимися через станцию Мга. Вскоре ловушка захлопнулась.Тем не менее в голодном блокированном Ленинграде продолжался набор оставшихся.
Дейнека где-то на заводском дворе заливал восьмигранники, чтобы сделать прочное основание для мозаик. Из-за регулярных бомбежек военное командование приказало срочно убрать мозаики со двора, т.к. «они могут привлечь внимание своим золотым отражением». Залитые в цемент мозаики были опущены краном в ямы для временного хранения.
В. Фролов скончался зимой 1942 года от голода прямо в помещении Академии Художеств, где вместе с помощниками в своей мастерской, в холоде, наметённом снегу из разбитых от близких разрывов стёкол продолжали работу над мозаиками московского метро.
7 мозаик так и продолжали лежать в земле. Куда они делись потом или до сих пор лежат там же – неизвестно. На утраченных мозаиках были изображены композиции: «Танец», «Футбол», «Заводы».
Но мозаики не были утрачены полностью. 7 отправленных в Москву перед тем, как было прервано железнодорожное сообщение, и которые негде было разместить после изменения проекта "Павелецкой" перекочевали на "Новокузнецкую". И.Г.Таранов, архитектор Новокузнецкой решил установить мозаики на своей станции. Конечно, можно утверждать, что это перенасытило и без того нагруженную архитектурными элементами станцию, но зато это спасло часть мозаик. Из-за относительно небольшой длины центрального зала Новокузнецкой на своде удалось разместить 6 восьмигранных мозаик и еще одну – «Парад физкультурников» установили в наземном вестибюле.
СегодняТак что, граждане пассажиры, если окажетесь вдруг на "Новокузнецкой" - поднимите голову, и вы прикоснётесь к частичке и свидетельству той страшной блокады. И вспомните тогда художника В. Фролова, погибшего вместе с сотнями тысяч ленинградцев тогда, но подаривший нам даже из-за порога могилы эту удивительную красоту, которую мы так любим в нашем метро.
Ценой своей жизни мозаичист Фролов украсил московское метро. Об этом рассказал документальный фильм "Метро" Елизаветы Листовой. Кажется, дело с тем, чтобы увековечить его память, сдвинулось. И вот - новые открытия и уникальные съемки.Людным московским вечером начальник столичного метро Дмитрий Гаев спустился на станцию "Новокузнецкая" к последней работе мозаичиста Владимира Фролова. Блокадные мозаики парят над головами пассажиров незримо. Но в свете вновь открытых фактов - плафоны доделаны в холоде и голоде Ленинграда зимой 1941-1942 годов почти 70-летним мастером - хочется, чтобы они не парили, а кричали."К сожалению, я только из вашего фильма узнал, что Владимир Александрович Фролов скончался сразу после того, как отправил последний ящик. Я знал, что он умер в блокаду, но что он как бы подвел черту своей работой и ушел, не позволяя себе до этого уйти из жизни, не закончив работу, - это я впервые узнал из вашего фильма", - говорит Гаев.Как сделать, чтобы на этой станции люди поднимали головы? Вот задача, которую решает Дмитрий Гаев на "Новокузнецкой"."Человек жил работой. Это дает право, чтобы памятная доска об этом человеке была установлена на станции "Новокузнецкая", - подчеркнул Дмитрий Гаев.Ярким петербуржским днем в Смольном губернатор северной столицы Валентина Матвиенко говорит о том же. Называет фроловские работы: аптеку Пеля с его "органотерапевтическим институтом" и мозаичными гербами под крышей. Дом - в Красной книге Петербурга, но реставрация не помешала бы.Город сияет мозаиками, набранными в мастерской Фролова. Искрится на солнце фриз дома Набоковых, смальтой мерцает весь верхний этаж на Большой Зеленина, игрушкой стоит на канале Грибоедова Спас на крови - самое большое, целиком мозаичное творение фроловской мастерской. Одна беда - ни имени создателя этой красоты, ни его трагической судьбы никто не знает.
Одна из мозаик храма Спаса на крови"Фролов разделил судьбу многих ленинградцев, которые остались жить в блокадном городе. Он умер от голода, от истощения в 1942 году. Захоронен на Смоленском кладбище. К сожалению, имя его не нашло достойного места в увековечивании памяти этого выдающегося художника. И мне кажется, что и в Петербурге, и в Москве нужно вернуться к этому и подумать, как увековечить память этого уникального, по мировым меркам, художника", - считает Валентина Матвиенко.Испытания начались раньше. Частная мастерская Фроловых в начале ХХ века завалена заказами, строится собственный дом: Васильевский остров, Большой проспект, 64. В нем и работают, и живут. Неожиданные в классическом дворе-колодце мозаики до сих пор украшают стены как могут - облупились за столетие."Мастерская находилась на втором этаже, а мозаики были размещены в порядке рекламы и визуальной информации", - пояснил внук Владимира Фролова Владимир Фролов.Через год после революции мастерская Фролова закрыта: мозаика - вне закона - религиозное искусство. Десять лет запрета на профессию. Ни одной мысли об эмиграции. Фролов дает уроки, кое-что реставрирует и даже собирает оркестр балалаечников.Спасло русскую мозаику одно из строений. Автор мавзолея - выдающийся архитектор Алексей Щусев - при строительстве настоял: траурный зал непременно нужно оформить мозаикой. И такое важное дело можно поручить только одному человеку - Владимиру Фролову - и его мастерской.Строгие стены мавзолея прошила рваная рана рдеющих знамен - это Фролов и еще всего три человека так обработали и сложили пурпурные смальты. Вензеля - Н1 и А2 - Николай Первый и Александр Второй. Усыпальница пролетарского вождя отделана императорской смальтой.Дело сдвинулось в 1929 году. Но тогда же пришлось сдвигаться и Фролову."1929 год - довольно сложный год для семьи Фроловых. По постановлению Ленсовета о выселении владельцев из их домов, несмотря на то что он занимался изготовлением мозаик для мавзолея Ленина, Фролов и его семья были изгнаны из дома", - рассказал внук Владимира Фролова.Фролов переезжает в разгромленную мозаичную мастерскую Академии художеств Петербурга, которую своими силами приводит в порядок, в которой делает свою самую знаменитую советскую работу.В 1937 году кинолетопись застала его как раз за этим занятием - по эскизам Александра Дейнеки Фролов и его мастера собирают мозаики для московской станции метро "Маяковская". Здесь же Фролов проведет за работой последние дни своей жизни и встретит голодную смерть.Следующее его пристанище - Смоленское кладбище, где среди одинаковых и бесконечных блокадных могил стоит памятник профессорам Академии художеств.Все там же и все так же стучат молотки почти 70 лет спустя."Как в XII веке, - говорит старший мастер мозаичной мастерской Российской академии художеств Павел Степанов, - все то же самое. Пенек, молоток - все то же самое. Вся античность. Аналогичные инструменты. Молоток, чтобы раскалывать смальту, раньше был без победита. Сейчас с победитом. Вот и вся разница".В технике мозаичного искусства не меняется и не может измениться ничто. Мозаичисты говорят, что работают с вечностью."Смальта практически вечна. Если по ней не стреляют, не поджигают, то она очень долго хранится", - отметил Павел Степанов.Внизу набираются портреты Петра для новых станций петербургского метро. А наверху стоят такие же мозаичные портреты Ленина, Сталина. Надпись: "XVII партсъезду". 1934 год. А рядом - те самые эскизы того самого Александра Дейнеки к плафонам московской станции "Маяковская". И нет здесь трех разных эпох и трех разных Россий - царской, советской и нынешней, а есть одна страна и одна эпоха.Все скрепил стержень личности. От лика Христа до мускулистых гимнастов - все сделано одними руками, которые работали здесь. И нет вопроса о том, кто и как увековечит память мозаичиста Владимира Фролова."Мы переговорили уже с Санкт-Петербургом, и директор этих мастерских загорелся этой идеей, чтобы они изготовили памятную доску для этой станции", - сказал Дмитрий Гаев."Я думаю, что будет портрет из смальты. Мы заполируем его, чтобы он был в цвете, сочный. Уже есть идеи, но раскрывать их, наверное, преждевременно. Я думаю, размер будет хороший, скажем, два на три. Ну и сделать так, чтобы это было сильно", - подчеркнул художественный руководитель мозаичной мастерской Российской академии художеств Александр Быстров.Прямые профессиональные наследники Владимира Фролова обратят забвение в вечность, потому что материал вечности - смальта - им послушен.P.S. Этой статье уже несколько лет. Никакого портрета из смальты никто и не собирался делать. Но памятную доску всё-же поставили.
http://www.vesti7.ru
