Если вы читали роман Бена Фонтейна «Долгая прогулка Билли Линна в перерыве футбольного матча», а многие читали, тогда вы в курсе, что отличает его от большей части современной литературы. Роман рассказан от третьего лица, что изначально необычно уравновешивает повествование; сознание сопряжено с объективной точкой зрения. Словно нацелившись придерживаться этой специфики, режиссёр Энг Ли, по сути, создал совершенно новую технологию для её воплощения. 

В идеальных условиях «Долгая прогулка Билли Линна в перерыве футбольного матча» должна показываться при скорости 120 кадров в секунду, разрешении 4K и в формате 3D, который раньше никогда не использовался в художественных лентах. «Билли Линн» совсем не похож на фильм – скорее на жизнь, и расширяет представление зрителей о ней. Он сочетает в себе непосредственность естествоиспытателя, ассоциируемую нами с настоящей жизнью, и величественное созерцание (как кинозрителя, так и военнослужащего в запасе, наблюдающего за военным отрядом). Предыдущие эксперименты с высокоскоростными форматами (трилогия «Хоббит» Питера Джексона) шли вразрез с изобразительными акцентами готовой картины. Данный фильм – чей фокус на номинальном персонаже, других выживших его отряда в Иракской войне, а также их сюрреалистичном пресс-туре в 2004 году – увязает в боевых и спортивных мероприятиях – две идиомы, которые обретают смысл в ультраровном, спокойном видео с расширенным динамическим диапазоном. Далее следует отредактированная и сжатая версия душевной беседы с Энгом Ли и актёрами Стивом Мартином и Кристен Стюарт, которая состоялась на следующий день после мировой премьеры фильма на Нью-Йоркском кинофестивале. 

Что подвигло вас на создание совершенно нового кинематографического языка для данного фильма? 

Энг Ли: Я верю, что искусство заключается в том, чего у нас нет, чем наоборот. Зачастую подобная компенсация становится искусством. Формат двадцать четыре кадра в секунду был стандартом почти целое столетие, замечательно развив кинематограф и подарив нам много классных фильмов. Как я могу бросать вызов этому? Цифровое кино побуждает меня видеть измерение, тогда я понимаю, что двадцати четырёх кадров недостаточно – это приводит к следующему шагу. Это большой рывок. 

По-вашему, это следующий шаг в эволюции кино? 

ЭЛ: Меня не интересуют технологии. Однако, сняв «Жизнь Пи», я осознал масштабы и границы цифрового кино, его возможность показать всё нашими глазами. Для меня это логично. Думаю, это только начало. Всё возможно, пока вы знаете, что делаете. Я знаю, что в итоге хочу получить реалистичную картинку, информацию. Хочу распознавать эмоции на лице человека, его крупный план, и расстояние между ним и камерой завораживает меня. 

Каково актёру сниматься в подобном кино? 

Стив Мартин: Когда я начал, то думал: «Мне семьдесят. Я буду сниматься в фильме с высоким разрешением, без грима. Я буду выглядеть фантастически». Знаете, когда фотографируете свою собаку на телефон, и её нос выпирает – это так мило, хотя нос вышел размером с голову? Я всё думал: «Я буду сниматься в три-дэ – то есть мой нос будет тыкаться в зрителя?» Тем не менее я подготовился к роли: ходил в шикарные рестораны, разъезжал в дорогих машинах. Меня впечатлили технологии, задействованные в этом фильме. 

То есть вас привлекла новизна и потенциал этой затеи? 

СМ: Сама камера очень красива, и я прикипел к ней. Великолепный аппарат, да и оператор попался опытный. Будто мне только и оставалось что делать свою работу – играть. Большую часть времени мне казалось, что это была не игра, а естественный процесс. Довольно забавный процесс, когда работаешь с такими талантливыми людьми. 

В книге Фонтейна, да и в фильме регулярно всплывает непонимание людьми истинного значения «поддержки наших войск» и последствия этого. Как вы обыграли эту тему? 

Кристен Стюарт: Самое занятное для меня тут, что у вас есть Кэтрин [сестра главного героя], которая по натуре пацифист и которая выказывает свой либерализм исключительно гуманитарным путём. Она никого не провоцирует, и ей приходится признать пропасть, растущую между ней и человеком, которого она знала всю жизнь. Человека, на которого она больше не может положиться, потому что они стали совсем чужими друг другу. Это меняет человека, когда вы больше не можете близко общаться с родными или утешать их. Вы так глубоко погружены во что-то, что не видите общей картины, справедливо ли это? Можно ли гордиться этим? 

В современном повествовании актуальна полемика «кто кого представляет?», «как нам качественно передать историю другого человека?» 

КС: Я так далека от военнослужащих, при этом у меня схожие чувства. Действительно ли это мои чувства? Действительно ли я понимаю их ситуацию? По мне, так Кэтрин мотивирована концепцией «давайте разберёмся, за что мы боремся». Это личный опыт, но она искренне переживает за брата. Ведь что произойдёт, когда закончится эта тренировка, когда подавляемые реакции утихнут, и тебе снова придётся быть человеком, незнающим, как бороться со случившимся? Отталкиваясь от этого, как мы справляемся с тем, что послали людей в такие условия? 

Кэтрин отличается от привычных героинь из семей военных. 

КС: Она воплощение Вопроса, нежели Мнения. 

Хотелось ли вам переснять другие свои фильмы по новой технологии? 

ЭЛ: Нет. Разве что несколько кадров «Халка». У него крупная голова, а расстояние между глазами больше человеческого, чтобы можно было представить «человечишку». Такой формат не для всех. 

Вас беспокоит реакция зрителей, учитывая формат, в котором они смогут посмотреть фильм? 

ЭЛ: Мой взгляд отличается от вашего, потому что я работал над этим фильмом два года. До этого шло трудоёмкое усвоение цифрового кино и «три-дэ». Думаю, зритель привыкнет к новому формату. Он позволит расширить горизонт восприятия, а чем более детализированная картинка, чем больше информации – это не всегда перегружает. Это успокаивает. 

источник

Перевод выполнен Rara-avis специально для сайта www.twilightrussia.ru и группыhttp://vk.com/twilightrussiavk. При копировании материала обязательно укажите активную ссылку на сайт, группу и автора перевода.