Name: Промо-интервью фильма "Высшее общество"
Item: Промо-интервью фильма "Высшее общество"
Author: робокашка

Промо-интервью фильма "Высшее общество"

Промо-интервью "Высшее общество"

Пресс-конференция "High Life" - Клэр Дени и Роберт Паттинсон - NYFF56 (русские субтитры)

часть 1

часть 2

часть 3

Перевод: Marishka

Cубтитры: Маришель, специально для only-r.com

DerStandard: Роберт Паттинсон: «Меня привлекает в других людях бесстрашие к риску»

В научно-фантастическом фильме Клэр Дени британская звезда отправляется в космическую одиссею.
Для звезд разряда Роберта Паттинсона смелые авторские фильмы, как правило, вращаются в какой-то далекой галактике. Но британец, превратившийся в мечту подростков с «Сумеречной сагой», ценит в актерстве вызов, а также доказывает превосходный вкус в выборе фильмов. После таких режиссеров, как Дэвид Кроненберг, для которого он пошел в барокамеру лимузина в «Космополисе» или драмы братьев Джоша и Бенни Сэфди «Хорошее время», он поработал с Клэр Дени.
Впервые француженка покинула Землю с «Высшим обществом» и сняла космическую драму, которая, тем не менее, может быть четко отнесена к нашей солнечной системе. Во время интервью на кинофестивале в Торонто, где премьера «Высшего общества» состоялась в сентябре, Паттинсон был почти опьянен своим режиссером.

STANDARD: Ты, как известно, клюешь только на изюминки во время выбора роли. Как выбор пал на Клэр Дени?

Паттинсон: Я открыл для себя фильмы Клэр только в возрасте 25 лет. Я понятия не имел, насколько легендарна она среди любителей кино. «Белый материал», на который я наткнулся по телевизору посрединочи, один из лучших фильмов, которые я когда-либо видел. На следующий день я немедленно позвонил своему агенту и умолял его обязательно устроить мне встречу с Дени. Это стало одержимостью - я посмотрел все ее фильмы, «Хорошая работа», «Ненетт и Бони», «Плевать на смерть».

STANDARD: Является ли то, как ты контролируешь свою карьеру, реакцией на известность, которую ты приобрел благодаря «Сумеркам»?

Паттинсон: Мне просто интересно работать с этими режиссерами. Меня привлекает в них бесстрашие к риску. Ты можешь узнать больше о себе. Самая захватывающая часть работы заключается в том, что есть более прямой путь к вдохновению. Когда я впервые прочитал сценарий Клэр, я подумал: «Вау!?» Но было ясно, что я ей доверю. Потом я впервые встретил ее в Париже, и она долго говорила о Йене Кертисе, певце из «Joy Division». Я задавался вопросом, как это связано с ролью – но она, конечно, уже навела меня на след: одиночество.

STANDARD: Знаешь ли ты версию сценария Зэди Смит, которая изначально с ним работала?

Паттинсон: Я бы хотел знать! Я люблю ее книги. Дени и Смит - две совершенно разные личности, это было бы интересно.

STANDARD: Сейчас фильм больше напоминает философские научно-фантастические фильмы, такие как «Солярис», «2001» или «Молчаливое бегство» ...

Паттинсон: А еще я нахожу фильм невероятно смешным! Когда я впервые смотрел его в одиночестве, мне приходилось постоянно смеяться. Вчера на премьере царила полная тишина - я был такой один! Конечно, предпосылка очень мрачная, но есть так много, отчасти абсурдных деталей, которые показывают, насколько бесстрашна Клэр. Подумайте только, как Жюльет Бинош говорит об этой девушке с большой задницей - я нахожу, это уморительным! Клэр пишет так лично, что ее можно услышать в персонажах.

STANDARD: Речь идет, не смотря на то, что это научно-фантастический фильм, о многом физическом в «Высшем обществе», даже о сексуальных извращениях, у космического корабля даже есть «Fuck Room». Ты особенно заботился о физических аспектах в фильме Дени?

Паттинсон: Я думаю, что есть что-то беззастенчивое в том, как она выставляет тела на обозрение. Вы можете видеть, что актеры работают со своими телами больше инстинктивно. Клэр по-разному смотрит на их кожу, видны пот, текстуры. Мне знакомо, наверное, потому, что я англичанин, это тягостное сознание собственного тела. Если вы чувствуете себя ограниченным как исполнитель, тогда здорово встретить кого-то, кто поможет преодолеть эту неуверенность. В одном из ее интервью я однажды прочитал, что она буквально хочет прикоснуться к телу, но ее сдерживает смущение, даже стыд. Камера становится средством, с помощью которого это становится возможным. И вы действительно можете это почувствовать.

STANDARD: Ты имеешь в виду, что ты можешь почувствовать это уже во время съемок?

Паттинсон: Да, приятно то,что тебе не нужно делать ничего особенного. Потому что Клэр и так видит все, что ты действительно делаешь. Я очарован чувственностью ее кино.

STANDARD: Есть также несколько сцен с ребенком, которые добавляют новую, более теплую сторону вашему персонажу. Предпринимал ли ты специальные меры для завоевания доверия?

Паттинсон: Каждое утро были долгие минуты, когда малышка плакала, потому что мы только что забрали ее у родителей! Нет, серьезно, половина сцен в основном состояла только из намерения развлечь ее. Безостановочно, раз за разом. Надо было просто придерживаться одного - любой неосторожности хватит, и она опять в рыданиях!

STANDARD: Правда ли, что вы заменили ребенка для исполнения этой роли?

Паттинсон: Да, с первым это был бы другой фильм: она начинала кричать, когда я только приближался к ней. Вот почему мы позвонили моему другу среди ночи: «Нам нужна твоя дочь!»

STANDARD: Взгляд, который «Высшее общество» бросает на будущее человечества, вряд ли может быть более пессимистичным. Включал ли ты эти глобальные установки в работу на съемочной площадке?

Паттинсон: Нет, ты не можешь постоянно думать о таких фундаментальных, темных вопросах ... Но мне было интересно, что фильм откровенно относится к табу, даже к инцесту. Мой персонаж - приговоренный к смерти - должно быть, он был заключен уже в детстве. Но когда ты перевоплощаешься, ты должен быть в состоянии отбросить что-то. Например, сцены с ребенком: там ты просто реагируешь на своего коллегу. Ты складываешь кусочки, просто продвигаясь дальше. То, что при этом меняется и образ, может быть, становится более человечным, в этом и заключается красота этого процесса.

Перевод: Marishka, специально для only-r.com

Financial Times: Роберт о славе, своем новом фантастическом фильме и о том, как не попасть под голливудский каток

Актер, снискавший известность в саге «Сумерки», теперь играет главную роль в фильме французского режиссера Клэр Дени «High Life»

Роберт Паттинсон освоил навык, необходимый кинозвездам для выживания: искусство создавать ощущения интимности, оставаясь при этом загадкой. Когда я общаюсь с этим 32-летним британским красавцем, он говорит об этом, преуменьшая свой статус серьезного актера. Он отпускает смешки, курит электронную сигарету, взрывается хохотом и, в общем, производит впечатление человека свободного духом, просто путешествующего по волнам случая.

Когда я спрашиваю, как он управляет своей известностью, он отвечает:

«Я действительно не знаю, как это делать».

В это трудно поверить. В разгар всемирной славы, когда он играл сексуального, страдающего вампира в «Сумерках. Сага» (2008-2012), он разработал ряд уловок для того, чтобы уклоняться от папарацци – ездил в багажнике машины, обменивался одеждой с друзьями. Он мог бы легко продолжать появляться в глянцевых прибыльных блокбастерах, если бы захотел, просто сказав «да» таким предложениям, как роль Кристиана Грея в «Пятьдесят оттенков серого».

Но, напротив, траектория его карьеры свидетельствует о решимости стать смелым и балансирующим на грани актером. Перед нами человек, готовый противоречить собственной славе в угоду работе, что, в целом, и более удивительно, и проникновенно.

Действие последнего фильма Паттинсона «High Life», происходит на борту космического корабля, с преступниками, отправленными бездушным правительством в полет в один конец для сбора энергии черной дыры.

Это англоязычный дебют одного из его кумиров, французского режиссера Клэр Дени. Королева европейского, атмосферно нагруженного кинематографа, до сих пор она была наиболее известна своей жаркой гомоэротической военной драмой «Beau Travail» (1999).

Скорее это Паттинсон преследовал Дени, чем наоборот, и она в конечном итоге выбрала его для роли Монте, персонажа, задуманного под гораздо более возрастного актера (покойный Филипп Сеймур Хоффман).

Паттинсон ухватился за роль, несмотря на то, что не знал на что он подписался, получив скорее синопсис, а не настоящий сценарий.

«Все было очень расплывчато», - вспоминает он.
«Не так много деталей о том, что это была за миссия или о прошлом персонажей. Но я просто хотел работать с Клэр, поэтому подумал: «Мне все равно. Мне не нужны подробности».

High Life разворачивается в двух временных слоях. В настоящем - Монте и младенец - последние выжившие на борту космического корабля, который приближается к черной дыре. В воспоминаниях мы хаотично видим недавнее прошлое, в котором участвуют бывшие члены экипажа, в том числе симпатичная, но дикая Бойсе (Миа Гот), спокойный садовник Черни (Андре Бенджамин) и одержимая деторождением Доктор Дибс (Жюльет Бинош). В одной завораживающей сцене она, обнаженная – на дилдо в чёрной «fuckbox»; в другой она берет образцы спермы у всех мужчин на корабле, кроме Монте, который соблюдает целибат и отказывается предоставить свой образец.

Паттинсон проводит большую часть «High Life», играя один на один с очаровательным ребенком, но их экранное взаимодействие стартовало неудачно. Накануне начала съемок Паттинсон обнаружил, что близнецы, отобранные на роль, кричали каждый раз, когда он брал одного из них на руки.

Выключив панику, он принял быстрые меры.

«Я вспомнил о моем друге, Сэме. Я видел его дочь, когда ей было три недели, и она показалась мне очень спокойной. К этому моменту ей было 13 месяцев. Я позвонил Сэму и спросил: «Скарлетт хочет быть в этом фильме?» Они прилетели в 10 вечера той же ночью, и Скарлетт сразу же освоилась перед камерой».

В моменты, когда он не заботится о ребенке, Монте занят незначительными практическими задачами: он отправляет отчеты; ходит по гулким коридорам некогда шумного космического корабля; бреется. Напряженная сосредоточенность, исходящая от этой одинокой фигуры - центр притяжения фильма, а пристальный взгляд камеры удерживается пластикой тела.

«Я никогда раньше не снимался в фильме, для которого было бы так важно, как выглядит твоя кожа и то, как ты управляешь своим телом», - говорит актер. «Было много дней, когда я просто блуждал по коридорам, и я начал переживать, думая: «Это действительно будет так скучно?» Но оставалась частица (внутри меня), где я чувствовал себя по-настоящему живущим в своем теле. Это что-то, связанное с кучей вещей, возможно, с тем, что я, как англичанин, не признаюсь в своей телесности. Но, будучи полуголым в замкнутом пространстве большую часть фильма, ты, в конечном итоге, должен овладеть ею».

Он полностью отдался в руки Дени.

«Половину времени я снимался в сценах, в которых я (думал): «Это вообще имеет какой-то смысл?» Но иногда я оборачивался, а Клэр плачет за монитором. Когда я позже посмотрел фильм, я подумал: «Ну, она определенно увидела что-то, что я не до конца понимаю, но чувствую на интуитивном уровне».

Инстинктивное восприятие, которое описывает Паттинсон, - это то, что делает «High Life» (и большую часть работ Дени) настолько таинственно волнующей. Среди сексуальных событий, которые приводят к изнасилованию, искусственному оплодотворению и телесной одержимости, она пробуждает огромную пустоту одиночества, в котором человек выполняет миссию, результаты которой он не сможет увидеть.

Паттинсон тоже продолжает прокладывать свой собственный курс. У него не было настоящего кассового хита с 2012 года, но, похоже, его не беспокоит коммерческая эффективность. Вместо этого он тяготеет к ролям, часто второго плана, которые позволяют Паттинсону-звезде исчезнуть.

Его самые впечатляющие работы после Сумерек, кажется, объединены ликующим нигилизмом: миллиардер, осознающий крах цивилизации в Cosmopolis Дэвида Кроненберга; простоватый идеалист, поющий, в то время как рушится мир вокруг в Rover Дэвида Мишо.
Он прячет свою линию подбородка, так подходящую для главных героев, под густой бородой в снятом на Амазонке «Затерянном городе Z» Джеймса Грея, а в раздражающем «неоновом кошмаре» братьев Сэфди «Good time» его едва можно узнать в роли грабителя банка в трущобах Нью-Йорка из-за козлиной бородки, куртки и куинского акцента.

Его следующие проекты по-прежнему указывают на его отсутствие в голливудском мейнстриме. В работе и планах две американские инди картины и сотрудничество с австралийским, колумбийским и английским режиссерами.

«Гораздо интереснее, если вы чувствуете, что каждый раз начинаете с нуля», - говорит он.

Его не смущает потенциальный провал.

«Унижение менее страшно, чем разочарование в самом себе. По крайней мере, с унижением ты научишься чему-то…
Если вы ожидаете от себя только:«Я буду ничтожеством, потому что понятия не имею, что делаю», то вы всегда будете приятно удивлены. Всегда имейте самые низкие ожидания».

Если Паттинсон и не знает, как использовать свою звездность, он, безусловно, знает, как с ней бороться.
Он говорит:

«Большинство актеров имеют коммерческую привлекательность потому, что они последовательны. Потому что, если вам нравится определенный актер, вы ожидаете то же, что и в прошлый раз. Я не хочу этого делать - я хочу сделать прямо противоположное».

Перевод: Olga5974, специально для only-r.com

GQ: Клэр Дени и Роберт Паттинсон тоже не знают, о чем «High Life»

Легендарный режиссер и мегазвезда жестокого, сексуального космического триллера пытаются раскрыть смысл множества идей фильма.
«High Life» - насыщенный резким освещением, с необъяснимо графическими сексуальными сценами и немалым количеством насилия - смотреть трудно. Еще сложнее его обсуждать, вот почему автор/режиссер Клэр Дени и звезда Роберт Паттинсон часто противоречат мне, себе и друг другу, описывая фантастический космический триллер.
«High Life» – это дебют Дени на английском языке, рассказывающий о заключенным Монте (Паттинсон), направляющемся в никуда на космическом корабле, который становится местом для проведения ряда возмутительных экспериментов по человеческому воспроизводству. Он (Монте) - последний оставшийся в живых, ежедневная задача которого - сохранение судна в рабочем состоянии и забота о своей грудной дочери, чей единственный мир, которой она когда-либо познает, - тюрьма, в которой они живут.

GQ встретился с Дени и Паттинсоном, чтобы поговорить о «High Life» и узнать, насколько они смогут объяснить, что именно этот исключительно трудный фильм значит для них.

GQ: «High Life» была впервые показана в Торонто приблизительно шесть месяцев назад. Вы нервничали, что люди наконец увидят его? Были взволнованы?

Клэр Дени: Я пытаюсь не думать об этом, иначе я схожу с ума.

Роберт Паттинсон: это - долгое ожидание. Это выглядит как-то так: сначала очень много рекламы для продвижения, потом рецензии и отзывы, (потом вы) представляете (фильм) на фестиваль. Потом обычно еще, по крайней мере, шесть месяцев до того, как фильм выйдет, это - просто очень странная система.

GQ: Я посмотрел его (HL), и он мне очень понравился, и это был один из тех фильмов, что Вы должны «переварить». Я помню что, когда мы выходили после просмотра, один из моих друзей спросил: «Ну, что ты думаешь?». И я сказал, что «Действительно пока не хочу говорить об этом». Это должно «впитаться». Что Вы почувствовали, когда Вы впервые прочитали его (сценарий)?

Паттинсон: Я не знал, что происходит [смеется]. В нем (сценарии) были очень большие куски (отрывки) как основа, которые были действительно поразительны, но одновременно было не очень понятно, как все это объединяется. И потом, знаете, когда есть что-то, что длится около двенадцати лет или вроде того. Любой фильм с периодом действия более чем двенадцать лет с теми же персонажами и Вами, по существу, в том же помещении в течение двенадцати лет. Ну, а потом Вы думаете, в смысле космического времени, (вообще) двести тысяч лет прошли, или что-то (такое же) сумасшедшее.

GQ: Но я так полагаю, когда Вы получаете сценарий Клэр Дени, и действие происходит в космосе, и, «Вау», Вы просто не можете сказать «нет».

Паттинсон: Да, я имею в виду, что я не... Я никогда на самом деле не понимаю ничего. Это означает, что я могу смотреть кино, и я действительно не думаю о фильмах ничего кроме: нравятся они мне, отзываются они во мне или нет. Я помню, как [Дэвид] Кроненберг сказал кое-что об этом. Я закончил Cosmopolis, и я спрашивал, что он думает, как он думает все прошло. Он сказал, «Я действительно не хочу знать, о чем это все. Как только ты знаешь это - оно мертво”. И также, каждый раз, когда я думаю, что знаю, о чем-то что-то, это почти неизбежно неверно. Поэтому, я стараюсь остаться в состоянии неведения.

GQ: Вы знаете о чем «High Life», Клэр?

Дени: Нет, но я также не понимаю Cosmopolis. Но, я имею в виду, я и не заинтересована в понимании, честно. Это не шутка, я не должна понимать, мне это должно быть по душе, это - все, что мне нужно.

GQ: Так что же Вам было по душе в процессе создания этого фильма, этой истории?

Дени: представить себе одного только этого парня, так далеко от солнечной системы, с маленьким ребенком, живого и вынужденного оставаться в живых для нее. Все это было дорого для меня. Мне также очень нравилась идея, что там была Fuck Box, что был сад, что доктор Дибс (Жюльет Бинош) была сумасшедшей и пыталась украсть, воспроизвести... Я имею в виду, я не знаю, я имею в виду, что каждая сцена была мне по душе.
Но понять это, да, это трудно. Потому что я сама не понимаю столько вещей.

GQ: Я прочитал где-то, что первоначально Вы писали фильм, держа в уме Филиппа Сеймура Хоффмана

Дени: [Машет рукой, явно эмоционально] Это - что-то, что я должна сказать. Когда мы, я и Жан-Поль, мой соавтор, написали первую версию, я представляла себе, что Монте был мужчиной, возможно, сорока-пятидесяти лет. Он устал от жизни и, будучи приговорен к смертной казни, он соглашается полететь туда (в космос), возможно, чтобы быстро умереть. У него не было абсолютно никаких желаний, он ничего не хотел на самом деле. Я могла бы сказать: это - я, потому что я такая же.
Но, я представляла кого-то как Филип Сеймур Хоффман только потому, что я помнила, что это - актер, который мог бы быть им (персонажем). Я понимала, что он мог быть очень уставшим и подавленным и все же полным очень страстной энергии. Но это было просто идеей, я никогда не спрашивала его, понимаете? И в процессе написания (сценария) он умер. Таким образом, я уже никого не представляла. У меня не было намерения найти кого-то как [он, Хоффман]. Я нисколько не была заинтересована в этом. Ну, а потом я познакомилась с Робертом.

GQ: Что привело Вас к Роберту? Вам пришлось как-то адаптировать сценарий или вообще направление (фильма)?

Дени: Нет. Я думаю, из-за того, что фильм все откладывался, и откладывался, и откладывался, к тому времени, когда мы (наконец) начали снимать, мы уже знали друг друга лучше. Единственная маленькая подготовка, которую мы сделали, была поездка в европейский астрономический центр в Кельне, где мы видели много интересных вещей и людей. Но это - единственный момент, о котором мы могли бы сказать, что мы действительно готовились.
И конечно, как обычно, костюмы. Одежда – это очень незаметный способ рассказать о персонаже. Лучше способа не придумаешь, потому что Вы не говорите напрямую о персонаже, и все же - все там.

GQ: Клэр, какую работу Вы проделали в смысле знакомства с физикой пространства, или Вы действительно не волновались об этом? В конце концов, это - фантастический фильм.

Дени: Я действительно интересовалась (этим вопросом). Я познакомилась с одним астрофизиком, который был как учитель для нас. Было замечательно узнать, что двенадцать лет на борту на том корабле были, возможно, как двести пятьдесят лет на Земле.

GQ: Разве это не ужасающе?

Дени: Конечно. И идея нестись на скорости восемьдесят процентов от скорости света сводит с ума, я имею в виду, что все это здорово.

Паттинсон: Мне нравится эта особенность времени в космосе, что оно нелинейно. Оно идет, один год составляет два года, три года, четыре года. Потом оно как-то убыстряется постепенно, достигает семи лет, и затем это внезапно двести тысяч. Это как, это абсолютно…

Дени: «Exponentiel » (экспоненциальный) , говорим мы по-французски.

GQ: Если говорить о протяженности времени, действие фильма развивается непоследовательно. Я уверен, для актера это может быть сложно с точки зрения…

Дени: Вы уверены? Я думаю, что флэшбэки [в High Life] легкие, нет? Судно пусто, и затем внезапно Монте вспоминает команду. и мы видим, как он выбрасывает тела. Для меня это не очень хитро. На днях я смотрела "Vice", и за флэшбэками там трудно следовать. И я подумала, “Ничего себе, как это все запутанно, все эти флэшбэки”.

GQ: Возможно, пазл - неправильное слово. Но с точки зрения актерской игры в таком фильме, очевидно, что и снимать приходится непоследовательно. Как Вы ориентируетесь для себя? Вы запоминаете: «Так, хорошо, Монте думает вот то-то после той последней сцены, и я должен вести себя так-то и так-то»?

Паттинсон: Я думаю, что это достаточно сложно. Даже в самом вначале, когда Вы встречаетесь с персонажем в первый раз, он уже борется с безнадежностью. Смотрите, Вы уже были в тюрьме приличное количество времени на Земле, и затем Вы помещены в космос. В сущности, это все равно, что задаться вопросом: «Как бы чувствовал себя человек, если он был, по существу, в одиночном заключении в течение двадцати лет?” Я имею в виду, что, например, некоторые люди остались абсолютно нормальными, а некоторые полностью сошли с ума. Многое в его характере основано на попытке усилить самодисциплину.
Так что, я думаю, то, что он пытается иметь строгую психологическую дисциплину, это, похоже, один из главных принципов его характера. Я думаю, что вероятно, единственная вещь, которая рушит его контроль, это когда он понимает, что у него (теперь) есть дочь. Но даже тогда, он - стоик.

Дени: Я должна сказать, и не для того, чтобы не противоречить тебе, это было так странно быть в той студии, на корабле весь день, и каждый вечер возвращаться в тот же отель. Естественный дневной свет и искусственный дневной свет. Первозданная ночь, все это было в компьютере, как будто мы сами были в космосе в некотором роде. Поэтому вечером, когда мы возвращались в отель, выпивали пиво или стакан вина, мы чувствовали себя как инопланетяне, понимаете? Мы только что были где-то в другом месте.

GQ: Если я провожу около часа в супермаркете, я начинаю терять голову, поэтому, все это верхнее освещение, как Вы сказали, постоянное освещение, оно что-то делает с Вами. Это очень неестественно в некотором роде.

Паттинсон: Особенно, когда вся съемочная площадка освещается красным светом. Это все как-то влияет на вас. Это довольно удивительно.

GQ: Я посмотрел «Что ни день, то неприятности», когда я был очень молод. Слишком молод. Этот фильм сбил меня с толку.

Дени: хорошо.

GQ: Но там чувствуются некоторые параллели, в том смысле, что секс и насилие, являющиеся некими (первобытными) врожденными вещами для человечества, возможно, лишь подавлены и проявляются, когда нет запрета.

Дени: у меня есть чувство, что это именно так (и происходит) в мире. В реальном мире. Секс важен, но я не вижу людей, не пытающихся (его) подавлять. Я имею в виду, секс везде, даже в еде. Это как в тюрьме. Если Вы прочтете, я не знаю, читали ли Вы Джин Генет. Его воспоминания о тюрьме, и о том, что все, о чем они думали, как трахнуть друг друга, или мастурбировать до смерти.

Паттинсон: [Ни к кому не обращаясь] Мастурбировать до смерти.

Дени: Это правда! Тюрьма - место с большой концентрацией разочарования, поэтому секс - конечно, как свобода, быть снаружи, убежать, сделать подкоп. Секс – хоть что-то. Нет ничего другого. Если Вы не в тюрьме, Вы могли бы использовать наркотики или алкоголь. Но не в тюрьме.

GQ: Фильм кажется почти пророческим и очень актуальным в вопросе о лишении свободы, особенно в США в настоящий момент, он - почти притча в некотором роде.

Дени: Я видела в Нью-Йорк Таймс сегодня утром эту статью о тюрьме, да. Это - большой вопрос, смертная казнь. Я помню, когда во Франции отменили смертную казнь, столько людей боялось, что внезапно число преступлений немедленно увеличится. И, не работает это так. Но верно, что смертная казнь – это что-то. Почему? Это непростой вопрос для обсуждения.

GQ: Вы разговаривали с заключенными, исследовали этот аспект?

Паттинсон: (Готовясь к съемкам) я смотрел множество интервью с людьми в камере смертников. Был один документальный фильм, сейчас не могу вспомнить, кто его снял, но речь идет о самых юных заключенных в камере смертников. Думаю, там был один мальчишка, которому было лет тринадцать, которого посадили в камеру смертников. Все персонажи в «High Life», они должно быть... персонаж Мии [Гот], например, должно быть приговорили, когда она была очень молодой, и, мне кажется, достаточно интересно увидеть такое. Ты вообще не знаешь, кто ты в тринадцать лет, так что просто увидеть, как выглядят глаза людей, когда ты знаешь, что тебя не выпустят, тебя никогда не выпустят из тюрьмы, никогда. И пытаешься понять, как ты вообще строишь для себя хоть какую-то жизнь (в подобной ситуации).

Дени: Это связано с верой в то, что человек может измениться. «Он плохой. Она или он так останется плохим». Некоторые люди настолько испорчены, что, вероятно, у них нет способа измениться. Но так здорово думать, что кто-то может измениться. Принятие решения о смертной казни означает, что изменения невозможны. "Ты плохой, ты плохой". Думаю, для меня верить в то, что всегда есть надежда, что человек может измениться - это действительно хорошая причина, чтобы жить.