Рецензии на фильм "Маяк"

Сияющие: «Маяк» Роберта Эггерса 

Режиссёр «Ведьмы» снял ещё более сногсшибательный фильм и доказал, что в жанре хоррора сейчас происходит всё самое интересное.

В «Маяке» Роберта Эггерса можно увидеть такого свирепого Роберта Паттинсона, что страшно уже только от этого. Тут, наконец, ответят на вопрос о том, как можно заниматься сексом с русалкой. Этот фильм без всякого 3D, VR и 48fps так расфокусирует взгляд зрителя, что на выходе из зала можно врезаться в столб. И всё равно остаться счастливым.

Островок недалеко от побережья штата Мэн, конец XIX века. На местный маяк прибывают двое смотрителей: один – старожил этого места Том Уэйк (Уиллем Дефо), второй – его новый помощник Эфраим Уинслоу (Роберт Паттинсон). Вдвоём им предстоит однообразная тяжёлая работа, однообразная жизнь, алкоголь, медленное падение в безумие. Ни один не выйдет отсюда в целости и сохранности. Хотя это неточно.

Режиссерский дебют Эггерса в полнометражном кино — «Ведьма», история из жизни американских колонистов в середине XVII столетия, международный хит 2016 года, собравший в мировом прокате в 11 раз больше своего бюджета, выигравший Independent Spirit Award в номинациях «Лучший дебют» и «Лучший первый сценарий». Тем интереснее казался на первый взгляд этот успех, что Эггерс сконцентрировался на истории, рассказанной очень архаичным языком. «Маяк», история не о женщине, а о мужчине и его безумии, архаичнее сразу во всех смыслах, кроме, может быть, времени действия. Язык и драма «Маяка» заставляет вспоминать Мелвилла, Сару Орн Джуитт (уроженку Мэна, кстати), порой даже шекспировскую «Бурю».

Фильм снят на чёрно-белую пленку, в нём всего два героя (не считая самого маяка и живности, реальной и мифической), нарратив беднее. Недостаток диалогов с кем-то со стороны компенсируется постоянным гудком маяка, и сначала кажется, что эти отвратительные звуки будут мешать, но нет, они выполняют функцию считалочки гипнотизёра, главное — выйти потом из транса. Даже экран для современности нетрадиционный — почти академическое соотношение сторон. Но по факту получается ещё более захватывающее зрелище.

Том Уйэк обучает Эфраима Уинслоу ремеслу, он тут главный, и он ужасный босс, он сразу метит территорию, запрещая помощнику подниматься наверх («Свет — мой!»), отправляет его на чёрные работы. Когда они не на службе, они часто проводят время вместе, ругаются, их свары перерастают в совместные попойки и бешеные танцы. Что на самом деле происходит между ними, что за тайна скрыта в прошлом Уинслоу, почему покончил с собой бывший помощник старого Уэйка, смотрим ли мы фильм ужасов или драму об одиночестве и погружении в персональный ад? В начале фильма есть ссылка на Салем, по ходу развития сюжета в кадре появится русалка. Но рассказчик — персонаж Паттинсона, а он очень ненадёжный рассказчик.

В актерской репутации Уиллема Дефо мало кто сомневается, Роберт Паттинсон всё ещё отпечатан в массовом сознании как гладенький вампир из Форкс, штат Вашингтон. Тем поразительней выглядит то, что он творит в этом фильме. Эфраим прибывает на остров молчаливым человеком средней выразительности, по ходу дела превращается в свирепого безумца, то, что он сделает в кадре с одной надоедливой чайкой, пересказу на общепринятом литературном языке просто не подлежит. Его уже сравнивают с Джеком Николсоном в роли Джека Торранса в кубриковском «Сиянии», то есть тоже в истории об обычном человеке, приехавшем по работе в одно странное место и блистательно слетевшем с катушек. С фильмом Кубрика «Маяк» роднит не только это, и даже не другие сюжетные особенности типа самоубийства бывшего смотрителя и самого наличия в истории странного места, творящего с людьми ужасные вещи. Тут дело принципа. Кубрик, сам выбравший для экранизации роман Стивена Кинга (его не понявший и извративший, но это совсем другая история), был поставлен в жёсткие производственные рамки, однако всё же ухитрился создать нечто, очень близкое к сегодняшнему пониманию арт-хоррора. Но его фильм был скорее исключением.

Хоррор воспринимается всё ещё как низкий жанр, существующий для того, чтобы дать нам возможность испугаться всласть и приятно провести время, не предполагающий как-то особенно нас нервировать и беспокоить. Когда появилась «Ведьма», стало окончательно понятно, что хоррор способен быть артхаусным, способен иметь художественную ценность. Выбранные Эггерсом периоды заставляют его выбирать определенную эстетику, не свойственную жанру в его чистом виде. Да, это безупречный и непростой сценарий, отличные актёрские работы, интересный взгляд камеры. Но это всё же ещё и очень страшно.

Что символично, в этом году в Каннах показывают отреставрированную версию «Сияния» Стэнли Кубрика.

Автор: Марина Латышева

источник https://www.kinoafisha.info

---

«Маяк» Роберта Эггерса: идеальный хоррор с Уиллемом Дефо и Робертом Паттинсоном

В Каннах показали «Маяк» Роберта Эггерса — камерный хоррор про смотрителя маяка и его молодого помощника. Главные роли играют Уиллем Дефо и Роберт Паттинсон. Кинокритик Антон Долин рассказывает, как режиссер переносит зрителей в другую эпоху и показывает ужасы мужского подсознания.

Первый сеанс «Маяка» в Каннах начинался в 8:45 утра, но ровно в семь у входа в зал уже выстроилась солидная очередь, вскоре люди заполонили всю улицу. Безумному фильму — безумный зритель, все по-честному. Это всего вторая режиссерская работа молодого американца Роберта Эггерса, но его сногсшибательный дебют — мастерская, атмосферная, неподдельно жуткая «Ведьма» — помогла ему завербовать целую армию поклонников. Немалая их часть собралась в Каннах, где следующую картину Эггерса показали в самой отвязной и экспериментальной программе — «Двухнедельник режиссеров». В конце просмотра переполненный зал взорвался овациями — звучит как журналистский штамп, но гром и правда стоял нешуточный. Он превратился в ураган, когда на сцену выбежал режиссер, похожий на фронтмена какой-нибудь хэви-металлической группы, и двое его актеров — ветеран артхауса Уиллем Дефо и недавний кумир школьниц Роберт Паттинсон. Оба выглядели растерянными: при всем богатстве подобного опыта, кажется, настолько теплого приема они давно не испытывали. 

В суровом, строгом, снятом на черно-белую пленку 35 мм для старомодного «узкого» экрана (почти квадратное соотношение сторон напоминает о немом кино) фильме всего два персонажа. Это если не считать галлюцинаций, чудовищ, воспоминаний и самого Маяка, которому хочется добавить заглавную букву: ведь он обладает собственной волей и душой, а значит, выходит далеко за пределы обычной декорации и превращается в действующее лицо. Новичок прибывает на скалистый остров, где стоит Маяк, и учится непростому искусству смотрителя у старого морского волка, живущего и работающего там с незапамятных времен. Молодой (Паттинсон с обветренным лицом, безумным взглядом и основательными усами) поначалу послушен и безропотен, но понемногу проявляет норов, бунтуя против жестких требований старика и его откровенных издевок. Пожилой (Дефо, по уши заросший клочковатой бородой, хромой, злобный и, несомненно, вонючий) практикует дедовщину, тяжело пьет и не пускает сменщика в святая святых — к фонарю, ключ от которого всегда носит при себе. В какой-то момент у них завязывается нечто наподобие дружбы, но ненадолго. Жуткая погода, одиночество, алкоголь, паранойя и дурные воспоминания берут свое — и вот уже каждый из всего-то двух жителей острова мечтает отправить другого на тот свет. 

Это очень приблизительный пересказ того, что в «Маяке» можно назвать сюжетом. Прелесть фильма в том, что испортить его спойлером не получится. Возможно, Старый для Молодого — символический отец. Или материализовавшийся старый грешок. Или просто фантом. Может, это он сам в другом временном потоке (на это в картине есть несколько прозрачных намеков). Или в этом же, как в «Бойцовском клубе» или истории Джекилла и Хайда — «Маяк» вообще изрядно отдает Стивенсоном, от сундука мертвеца до «Владетеля Баллантрэ». Если они оба реальны, то как минимум один не в своем уме. А то и оба. В любом случае, режиссер щедро погружает зрителя в бездну безумия, скармливая ему фобии и желания своих героев, их сны и суеверия. Оторваться от этого зрелища, в равной степени завораживающего и отвратительного, невозможно. С одной стороны, каждый кадр тщательно выстроен и заряжен особенной энергией, как старинная фотография. С другой, иррационально зловещ — постарались оператор Джарин Блашке и композитор Марк Корвен, делающие с Эггерсом второй после «Ведьмы» фильм (и вторую уникальную вселенную) подряд. 

В «Ведьме» Эггерс и его команда показали удивительный результат. На первый взгляд прямолинейная интрига пугала сочетанием документальной обстоятельности и безумной фантазии, переданной максимально скупыми средствами. Изысканность операторской работы (картина снималась при натуральном освещении) и звукового дизайна, проработанность речи и диалогов, актерская игра — ахиллесова пята даже лучших хорроров, — выводили картину за границу жанрового гетто. Те же черты присущи «Маяку», в котором авторы настолько серьезно играют в экспрессионизм 1920-х и авангард 1970-х, что их фильм перестает напоминать стилизацию: ты будто присутствуешь на премьере «Вампира» Дрейера или «Головы-ластика» Линча. Кажется, Эггерс в самом деле сконструировал машину времени и отправился с командой снимать в другую эпоху. По меньшей мере известно, что маяк на острове они построили на самом деле, и проливные дожди и бури в фильме тоже не срежиссированные, а аутентичные. 

Основная же разница в том, что «Ведьма» исследовала женское подсознание и страхи, связанные с женщинами, а «Маяк» — слепок мужского мира со всеми его забавными и стыдными подробностями, телесными выделениями и старыми ранами, сексуальностью и импотенцией, маниями и слабостями, соперничеством и насилием, замолчанным и проговоренным вслух. Недаром же все действие разворачивается вокруг загадочного объекта желания — светящего сквозь ночь и туман фаллического символа.  

Литературные качества сценария кажутся неправдоподобными — никак не поверишь, что это написано современным американцем в XXI веке (точнее двумя, самим Робертом Эггерсом и его братом Максом). Эггерс не только прирожденный кинематографист, но и одаренный писатель, который, на счастье всем нам, экранизирует себя сам. Российским дистрибьюторам, которые наверняка появятся, лучше бы начать искать достойного переводчика — работавшего с классикой, а не киношника, — уже сейчас. Эггерс смог впитать лучшее, что знала ранняя литература США. Здесь оставили след городские легенды Вашингтона Ирвинга и сентиментальная изощренность Натаниэля Готорна, обреченная готика Эдгара По (только вместо ворона — не менее роковая чайка) и героический эпос Германа Мелвилла: одержимый старик не случайно хромает, в какой-то момент сменщик даже обзывает его Ахавом. Главный же источник вдохновения — несомненно, Говард Филлипс Лавкрафт, праотец американского ужаса, который наглядно объяснил, как тесно человечество связано с безымянными всемогущими созданиями, обитающими на дне океана. Из него родились мы все, в его же пучине когда-нибудь сгинем, и замогильную тьму его глубин не развеет никакой, даже самый мощный, маяк. 

автор: Антон Долин

источник: https://meduza.io

---

«Маяк» Эггерса: Роберт Паттинсон и Уиллем Дефо сходят с ума

В каннской программе «Двухнедельник режиссеров» Роберт Эггерс представил свою вторую работу — жуткий нуар о смотрителях маяка с двумя суперзвездами в кадре. 

1890-е годы. Молодой Ифраим Уинслоу (Роберт Паттинсон) приезжает на забытый богом и людьми остров работать новым ассистентом смотрителя маяка. Его начальник — хромоногий и по-хемингуэевски бородатый Томас Уэйк (Уиллем Дефо), который постоянно испускает газы, поднимает один и тот же тост, обращается с Ифраимом как с личным рабом и запрещает ему подниматься на сам маяк и управлять светом. Красивый, спокойный, хороший, работящий и непьющий мальчик, Ифраим должен провести в этом безлюдном месте и в такой компании четыре недели. Что с ним случится, как думаете? Правильно. Через две недели Ифраим уже беспробудно пьет и видит русалок. Через три у мужиков заканчивается виски, и они пьют керосин, танцуют в обнимку и бьют друг другу морды. Что будет через четыре — уже спойлер. 

Роберт Эггерс дебютировал в полном метре многообещающим хоррором «Ведьма» и сейчас доказал, что этот успех не был случайностью. «Маяк» — отличный готический нуар, прекрасный микс хоррора, мифологии и психиатрии о том, как человек может потерять свой облик, попав в замкнутое пространство и оставшись наедине с собой. Идея такой локации пришла в голову брату Роберта, Максу: что будет, если снять хоррор на маяке? Братья написали сценарий, для которого провели внушительное исследование жизни на маяках, морских мифов и речевых диалектов, журналов смотрителей — в общем, принесли артистам сочный материал. 

Эггерс снял «Маяк» в старомодном формате 1.19:1 — практически квадратный кадр, к тому же черно-белый. Благодаря этому, а еще изумительной работе со светом оператора Джарина Блашке и откровенному визуальному цитированию множества классиков (найти можно Бергмана, Тарковского, Бунюэля, «Сияние» — да много чего), мы словно попадаем в телеэкран, где разворачиваются все нуарные хорроры 1930-х годов разом. Режиссер виртуозно создает атмосферу безумия и ракурсом, и музыкой, и вплетением фантасмагорий вроде русалок, морских богов, гигантских волн и по-хичкоковски жутковатых чаек. Заточенные в тесном пространстве люди начинают верить во что угодно (особенно если бахнуть керосина, конечно) — в плохие приметы, Посейдона и божественный свет маяка, к которому приблизиться могут только избранные. 

Понятно, что Уиллем Дефо велик везде и всюду — и в этом фильме тоже. Испускать газы с достоинством — это, знаете ли, пилотаж. «Я делал это пару раз по-настоящему!» — признался он со смехом после просмотра фильма. Герой Дефо на одном дыхании произносит настоящие шекспировские монологи на зависть любому МХАТу, зловеще пыхтит трубкой, сокрушается насчет своей стряпни, упоительно тиранит подопечного и становится для него чем-то вроде морского божества, излучающего спасительный и в то же время разрушительный свет. В своем ли Томас уме — тоже в целом большой вопрос. 

Дефо на съемках было непросто, но его страдания не идут ни в какое сравнение с тем, что пришлось пережить Роберту Паттинсону. Для актера на сегодня это самая физически и драматически сложная роль, никакое «Высшее общество» Клер Дени не годится «Маяку» в подметки. Паттинсон с колоритными усами, похожий одновременно на Леонида Кулагина и Михаила Боярского, бесконечно мокнет под проливным дождем, окунается в ледяные волны, таскает туда-обратно тачку с углем и тяжеленные жбаны с нефтью, кочегарит у печки, сражается с чайкой, мастурбирует под потоками воды, ползает без штанов по деревянному полу, трахает русалку — господи, вы все еще сомневаетесь, что ему под силу Бэтмен? Его Ифраим меняется постепенно, по чуть-чуть, и вместе с ним мы скоро перестаем понимать, что правда, а что уже происходит в воспаленном сознании героя. Паттинсон тут словно сжатая пружина, дико выстреливающая в финале. Он выдает такую напряженную и яростную игру (на морском диалекте штата Мэн, напомним), что захватывает дух. Ни в чем не уступить по накалу Уиллему Дефо — это, честно, дорогого стоит. 

Оба актера признались: на съемках они уставали так, что к концу вечера не могли разговаривать. «Мы репетировали три недели…» — начал рассказывать Паттинсон, на что Эггерс перебил: «Вообще-то всего одну, но для тебя было как три». Паттинсон хохоча удивлялся еще минуту, а позже сообщил, что самым сложным для него было шустро бегать в ужасе по скалистым камням. Что было сложнее всего для Дефо — спойлер, но после просмотра вы догадаетесь. И уж точно никогда в жизни не захотите побывать на маяке. 

Автор: Ольга Белик 

источник: КиноПоиск

---

The Guardian. Обзор Маяка: Роберт Паттинсон сияет в возвышенном морском кошмаре
5 / 5 звезд 5 из 5 звезд.     
Для своего продолжения "Ведьмы" Роберт Эггерс запускает серьезно соленую историю о двух мужчинах, пойманных в ловушку в башне: подумайте о Степто и сыне в море, и в аду.
Захватывающий кошмар Роберта Эггерса показывает двух смотрителей маяка в Мэне 19-го века, сходящих с ума от меланхолии: токсичный брак, танец смерти. Это взрывоопасно страшно и пленительно красиво в жестоком монохроме кинематографиста Джарин Блашке, как дагерротип страха. И игра Уиллема Дэфо и Роберта Паттинсона, как удар кувалдой  -Паттинсон, в частности, просто становится все лучше и лучше.

Есть редкое волнение в том, что эти два актера сталкиваются лбами и обмениваются сложным, сложным диалогом с таким мастерством и талантом. А сценарий Роберта и Макса Эггерсов - это восхитительное и часто возмутительное почитание морской речи и знаний морских волков, более соленое, чем подводная фабрика хлорида натрия. Их сценарий усеян сходством с Кольриджем, Шекспиром, Мелвиллом - и есть также некоторые ошеломляюще дерзкие черные комические риффы и приколы, и они двое не похожи ни на кого так, как на Уилфрида Брамбелла и Гарри Корбетта: Степто и сын в аду.

Дэфо и Паттинсон - это Том Уэйк и Эфраим Уинслоу - суровые, молчаливые люди с трубками или обрывками сигарет, обычно зажатыми в уголках неулыбчивых ртов, готовые приступить к четырехнедельному дежурству на отдаленной, продуваемой ветром скале, чтобы ухаживать за маяком. Том - стареющий ветеран “вики", бывший матрос, теперь инвалид с травмой ноги, причина которой загадочна: он старший офицер, единственный ответственный за сам свет, привилегия, которая делает его раздражительным и ворчливым.

Эфраим оставил свою работу лесоруба в Канаде для этого поста, и у него есть меньшая, более трудная и унизительная работа по обслуживанию вращающихся машин, сбору дров, опорожнению ночных горшков, побелке световой башни, починке и очистке. С самого начала он сердится и негодует, взбешен подшучиваниями и насмешками Тома - то подшучивает над юношей, то сердито, с убийственной серьезностью тянет за собой. Ефраим раздражен тем, что его никогда не подпускают к свету, а затем с подозрением и ужасом узнает, что бывший помощник Тома умер от безумия из - за странных видений. Но разве это вся правда? Сам Ефраим имеет глубоко тревожные и интимно эротические видения русалки, которые заставляют его отчаянно мастурбировать в дровяном сарае. В конце концов, одиночество, разочарование и периодические приступы пьянства берут свое, и Эфраим в истерической ярости делает что-то ужасное, что нарушает баланс самих небес, и музыкальная партитура Марка Корвена безжалостно усиливает напряжение.

Что так волнует и освежает в "Маяке", так это то, что он отказывается раскрывать, является ли это фильмом ужасов как таковым, хотя ранняя ссылка на Салем, штат Массачусетс, дает нам воспоминание о предыдущем фильме Эггерса "Ведьма" (2015). Речь не идет о нормальной реалистической установке на сверхъестественную пугливость с надежно расположенными прыжковыми пугалами и т. д. Мнимая нормальность сохраняется; возможно, происходит что-то призрачное, или, возможно, это психологический триллер о заблуждении. Но дело не в общей двусмысленности: "Маяк" удерживает нас с помощью чисто мышечного интеллекта и даже театральности игры и первоклассного сценария. Даже сэр Дональд Вулфит или Роберт Ньютон не смогли бы извлечь из роли Тома больше, чем Уиллем Дэфо, а Паттинсон завораживает своим замешательством и неуверенностью.

Двое мужчин дико мечутся между враждой, товариществом, близостью отца и сына, ненавистью отца и сына. Они напиваются вместе, у них похмелье вместе, но они хранят секреты друг от друга - и Ефраим, мучительно осознавая свой более низкий статус, подозревает, что секрет Тома важнее, чем его, и может убить его.

Помимо всего прочего, это возвышенный фильм визуально: Эггерс и Блашке представляют великолепное разнообразие кадров из этого сурового и неумолимого фильма. Очень немногие фильмы могут одновременно напугать и взволновать вас. Как и луч маяка, это ослепительно и опасно.

источник

перевод: Anisha

---

ОБЗОР Screendaily
'The Lighthouse': Рецензия из Канн
Роберт Эггерс продолжает «Ведьму» с совершенно убедительной экспрессионистской драмой
Реж: Роберт Эггерс. США. 2019. 110 мин

Продолжение "Ведьмы" Роберта Эггерса - напряженный, клаустрофобический психологический триллер о двух сторожах маяка 19-го века, застрявших на богом забытом скалистом островке. Все дело в том, чтобы быть окруженным – плохим выбором жизни, мужественностью, правилами, историями, которые мы рассказываем себе, стенами разрушенного штормом коттеджа и башни. Снятый в черно-белом экспрессионистском стиле, который восходит к самым ранним годам кино, Маяк обеспечивает чудесную  платформу камерной драмы для двух актеров, Роберта Паттинсона и Уиллема Дэфо, которые с удовольствием используют эту возможность.
Пронизанный литературными ссылками, проникнутый кивками на историю кино, винтажную фотографию и морскую культуру 19-го века, Маяку не хватает большей части кроссоверного потенциала дебюта Эггерса, прорыва артхауса-ужаса периода Sundance 2015 года, который собрал в прокате в десять раз больше, чем свой бюджет в 4 миллиона долларов. У этого фильма есть определенная ничья кастинга, но Эггерс сделал намеренно вычурный триллер с черно-белой съемкой и соотношением строно кадра 1,19 к 1. Обратной стороной этого является то, что нишевые дистрибьюторы и зрители кинотеатров, опасающиеся лейбла ужасов The Witch, не должны испытывать таких сомнений относительно The Lighthouse.

Возможно, в фильме есть три главных героя – третий - сам маяк. Очевидно, что крепкая башня и коттедж, с которым она связана странным наклонным коридором, не улучшены компьютером (по-видимому, декорации, построенные на мысе в Новой Шотландии, выдержали три шторма во время съемок). Как и у "Ведьмы", реализм и внимание к деталям периода создают авторитет в мире, сделанном из камня, железа, дерева, стекла и многого другого. Очевидно, что есть много исследований за всем, от толстой шерсти и промасленной одежды хранителей до руководства Американского совета маяков, которое ненадежный новичок Эфраим Уинслоу (Паттинсон) цитирует своему начальнику, морщинистому старому морскому псу Томасу Уэйку (Дэфо), вскоре после того, как два человека были оставлены на этом скалистом, туманном острове для того, что должно было быть четырехнедельным дежурством.

Уэйк, пьяница, говорит на грубом, но поэтическом языке, собранном в основном, как сообщает нам конечное название, из работ писательницы Мэна 19-го века Сары Орн Джуэтт, но с большим количеством отголосков "Моби Дика" Готорна и "Бури" Шекспира. На раннем этапе ветеран маяка утверждает свою власть над своим молчаливым, казалось бы, трезвым заместителем командира Уинслоу, говоря ему, что “я ухаживаю за светом”, и приказывая бывшему лесорубу, у которого явно есть какая-то тень в его прошлом, выполнять ряд лакейских задач. Если маяк и его недоступный таинственный фонарь-это мир Уэйка, то униженный Уинслоу владеет бесплодной, продуваемой всеми ветрами и дождями пустошью скал и кустарника снаружи, где агрессивные чайки угрожают, как духи животных, а соблазнительные русалки скользят между снами и реальностью. 

Не торопясь – возможно, слишком много времени – сценарий хореографирует интенсивные, тепличные отношения, которые начинаются в режиме хозяина и слуги, но смещаются в сторону беспокойного гомоэротического танца (буквально в один момент), когда шторм отрезает остров, вода в цистерне загрязняется, а алкоголь становится напитком двух суровых коллег. В нашем видении доминирует точка зрения Уинслоу, но она ненадежна, так как видения снов, одержимость запретной башней в фонаре и резная русалка, которую он находит в своих матрасах, похоже, толкают уязвимого персонажа Паттинсона в безумие. Дэфо блестяще играет с нашими сомнениями о его персонаже, переходя от демонического авторитарного к безвредному старому морскому волку, прядущему пряжу, за время, необходимое для глотка рома.

Ссылаясь на все, от немецкого экспрессионистского кино 1920-х годов до немой комедии США, съемка Эдварда Уэстона и перспективах  в фильмах Эндрю Уайета, съемка Джарин Блашке поразительно убедительна. Композитор "Ведьмы" Марк Корвен снова создает вызывающий воспоминания саундтрек.

источник

перевод: Anisha

---

INDIEWIRE. Обзор "The Lighthouse": Роберт Паттинсон и Уиллем Дэфо-морские сумасшедшие в захватывающей психодраме

Канны: Роберт Эггерс  развивает «Ведьму» с лучшим фильмом о плохих соседях по комнате.

” Маяк", захватывающая черно-белая морская психодрама Роберта Эггерса, основаная на море сильных ссылок. Гипнотическое продолжение режиссера фильма "Ведьма" вызывает призраки Германа Мелвилла и Андрея Тарковского, с достаточными дозами Стэнли Кубрика и Белы Тарра  в придачу. Это потрясающая витрина для Роберта Паттинсона и Уиллема Дэфо, чтобы развязать свои самые дикие крайности, разместив их в центре черно-белого погружения в безумие в глуши. Это лучший фильм о плохих соседях.

Как и в случае с ” Ведьмой", второй фильм Эггерса снова сосредотачивается на небольшой группе персонажей, окруженных стихиями и поглощенных невидимыми силами, сводя друг друга с ума в этом процессе. И еще раз, название говорит само за себя: где-то в 1890-х годах “Маяк” показывает Томаса Уэйка (Дефо) и Эфраима Уинслоу (Паттинсон), прибывающих на этот отдаленный пост, где водный маяк простирается от небольшого скалистого островка и в Меловое небо. Они проводят время фильма, блуждая по его грязным, призрачным расщелинам, и в то время как фильм телеграфирует их судьбу на ранней стадии, острые ощущения возникают от наблюдения за их неустойчивой нисходящей спиралью.

Эфраим-бывший лесоруб, обремененный тяжелой работой под бдительным присмотром Томаса, ветерана мореплавания, который настаивает, что только он может проводить ночи на вершине башни, в то время как Эфраим занимается более тяжелой работой внизу. Тихо-говорящему Эфраиму не требуется много времени, чтобы развить в себе глубоко укоренившуюся обиду на своего мрачного повелителя. Пара делит тесное помещение каждый час бодрствования, и неопрятный Томас, фыркающее, пердящее воплощение вульгарных мгновений моряка, кажется, намерен проникнуть под кожу своего подчиненного.

Как и сам остров: перемещая материалы по неровной местности и получая задачу побелить маяк с шатких лесов, которые могут рухнуть в любой момент, он наталкивается на грубую фигуру фарса, преследование которой является грандиозной визуальной кульминацией. И это до того, как на него нападает грозная чайка, стремящаяся блокировать путь Эфраима на каждом шагу. Птица является духовным преемником демонического козла Черного Филиппа в "Ведьме", но более того, острыми воротами к экологическим оттенкам фильма: это история о людях, находящихся во власти естественного мира, который, похоже, рассматривает их как бремя или природный ресурс, но обе возможности приводят к окольным целям.

Эггерс в очередной раз построил темную басню из поглощающих образов и звукового дизайна. Мертвенно-бледные 35-миллиметровые кадры оператора “Ведьмы”  Джарин Блашке (которые объединяет персонажей в пропорции Академии) имеют навязчивое, зернистое качество настоящего окна в какое-то забытое прошлое, в то время как ветер и волны проникают через саундтрек вместе со зловещей партитурой Марка Корвена.

Тем не менее, с таким большим количеством опытного искусства на экране, “Маяк” стремится к более упрощенному повествованию, чем его предшественник. Властный Томас уговаривает Эфраима выпивать с ним до поздней ночи, постепенно подталкивая сдержанного парня ослабить бдительность и в конце концов наброситься с разочарованиями. Они шутят, танцуют, спорят, повторяют. Эггерс окунает их обмены в более диковинные возможности, включая намеки на водных гуманоидов, скрывающихся на береговой линии, которые могут существовать или не существовать в пределах хрупкого сверхактивного воображения Томаса.

Но эти забавно необычные расцветы быстро проходят в скоропалительном монтаже и последовательностях сновидений, которые сопротивляются любой полной интерпретации. Вместо этого "Маяк" продолжает возвращаться к двум мужчинам, умному ветерану и его унылому подчиненному, поскольку они участвуют в абстрактной игре власти, которая может закончиться только гибелью и мраком. Когда буря проносится над маяком и поселяется там, их неопределенность становится личным адом. Эфраим начинает сомневаться в реальности их окружения, и Эггерс, конечно, намекает на эту возможность, даже когда Томас издевается над ней с гнусным ликованием.

Фильм предоставляет желанную платформу для этих актеров, чтобы раскрыть свои самые дикие способности: Паттинсон проводит первую половину, надувшись, его глаза мечутся во все стороны, когда он пытается понять свое унылое окружение. Но когда материал требует, чтобы он дал волю своей ярости, его глаза выпучиваются, а тело трясется в чистом шоу физической интенсивности. Это своего рода шоу, которого актер обычно избегает, но этот театральный материал дает ему идеальный повод наброситься, и с выигрышными результатами. А между тем вечно надежный Дэфо, с его корявой бородой и преувеличенным пиратским акцентом, вполне может оказаться менее честолюбивым братом капитана Ахава. Это сравнение даже вызывается, когда Томас устает от морских архетипов истории и скулит: “Ты звучишь как проклятая пародия!”

Он мог бы добавить, что фильм выглядит так же. Но "Маяк" настолько созвучен своим многочисленным кинематографическим традициям, что кажется фильмом, который мог быть сделан десятилетия назад. Визуальный язык и сюжетные ритмы передают все: от "Седьмой печати” до “Соляриса” и “сияния”, но ближайшая точка сравнения-апокалиптическая "Туринская лошадь" Белы Тарра, еще одна современная черно-белая минималистская Сага о двух людях, пойманных в теневой оболочке, когда мир рушится вокруг них.

В “Маяке”, однако, повестка дня, окружающая эту обстановку, остается неуловимой. С одной стороны, фильм родом из школы эпоса "человек против природы" Германа Мелвилла, построенной вокруг непроницаемого притяжения моря. В то же время он часто сводит эти звуки к фоновому шуму, исследуя опасности неконтролируемой мужественности, доходящей до драки. Фильм не лишен гомоэротического подтекста ("ты любишь меня, лобстер!", Восклицает Томас, как только Эфраим излагает их различия), но он более точно отражает то, что происходит, когда активные умы питаются общим чувством отчуждения.  ” Скука превращает людей в злодеев", как говорит Томас.

В то время как ”Ведьма “строит свою центральную угрозу вокруг невидимой угрозы, которая постепенно делает свое присутствие известным, "Маяк" устанавливает главную угрозу с самого начала, скрываясь на виду: этот вращающийся свет на вершине здания обеспечивает мотыльков вечным пламенем, и Томас настаивает, что он держит все это в себе, что только заставляет Эфраима хотеть этого больше. В этом тревожном варианте Вавилонской башни потенциал для просветления-глубокая ложь, и люди, которые покупаются на нее, обманывают себя, пока не становится слишком поздно.

Класс: A-

Премьера” Маяка " состоялась в Каннском кинофестивале 2019 года. A24 выпустит его в конце этого года.

источник

перевод: Anisha

На сайте Реценензий Роттентоматос на основе  5 рецензий рейтинг фильма 100%

---

Специально для http://vyruchajkomnata.ru/ , официальной группы Вконтакте Кристен Стюарт/Роберт Паттинсон.Vyruchajkomnata(подписываемся на группу) и Твиттера @Vyruchajkomnata. Полное или частичное копирование информации разрешается после согласования с администрацией и с указанием активной ссылки на сайт.